Весенними тропами по Троицкому лесу
С утра шёл ливень, и ничего не предвещало его завершения. Но анимированная карта облачности показала, что конкретно в Троицке осадки завершатся ровно через полчаса после назначенного времени, так что отменять встречу не стали. После дождя и воздух приятнее, и травы набираются свежести. Собрались под козырьком Дома учёных. Алексей принёс с собой ноутбук, и мы пережидали непогоду, разглядывая его творческие эксперименты: как с помощью отзеркаливания можно находить скрытые образы в знакомых вещах — коре деревьев и грибах. Дождь закончился «по расписанию» и мы углубились в лес.
Южная часть Троицкого леса богата неморальными травами. Неморальные травы — это не те травы, у которых отсутствует мораль, а которые произрастают в широколиственных лесах (от латинского nemoralis — лесной), в противоположность бореальным травам, т.е. северным травам хвойных лесов. Тут же мы встретили чину весеннюю, медуницу неясную, пролесник многолетний, копытень европейский, ветреницу лютичную, лютик кашубский.
Низко склонилась к земле купена многоцветковая, готовая вот-вот раскрыть белые гирлянды цветов. Вдоль тропы блестели влажные листья фиалки удивительной и подлесника европейского. Привлекла внимание как будто вытоптанная кем-то полянка из пожухшей травы, но это просто отцвёл чистяк весенний — у первоцветов листопад приходится на весну.
Птицы, хотя и не баловали разнообразием — после полудня они уже не так активно поют, — но всё же радовались выглянувшему солнцу, так что удалось услышать наиболее обычных. Среди гомона зябликов особенно выделялась песня черноголовой славки, обладающей поистине оперным тембром. Зелёная пеночка выкрикивала спортивные речёвки, крапивник с зарянкой выдавал трели, а пеночка-трещотка трещала и посвистывала. Тут уместно было вспомнить, что у птиц помимо песен есть множество позывок — различных по назначению «бытовых» звуков, сигнализирующих о состоянии птицы.
По мере продвижения к ельнику голоса стали меняться: встретились кочующие по лесу снегири с меланхоличным свистом, гнусавые синички пухляки и задорные маленькие московки. Подала грустный голос и малая мухоловка, которую даже удалось разглядеть.
Алексей рассказал, чем отличаются чага, капа и сувель. Эти виды наростов на деревьях часто путают из-за их сходства, а тут получилось, что на маршруте удачно встретились все варианты, так что получилось наглядно.
На деревьях мы высматривали лишайники. Опытные участники экскурсии сразу узнали в них эвернию сливовую и графис письменный.
А на одной из веток расположился мох радула сплюснутая — напитавшаяся небесной влагой она особенно эффектно выглядит, зелёный цвет становится густым, как у голландской пастели.
По ходу мы решили, что обязательно должны посмотреть довольно редкий в Москве папоротник — орляк. В один из прошлых выходов я нашёл большую его «куртину» на мшистом мезотрофном болоте.
Взяв курс к южной окраине леса, мы неожиданно наткнулись на спящую огромную бабочку. Ей оказалась павлиноглазка рыжая. Это одна из самых красивых ночных бабочек Европы, несущая на своих крыльях четыре чёрно-синих глаза, каждый из которых украшен белой греческой буквой «тау». Отсюда её научное название Аглия тау. Находка редчайшей в Москве бабочки подняла всем настроение.
Не прошли мимо гнилой веточки, облитой зелёнкой. Какая ещё зелёнка в лесу?! А это так красится гриб-аскомицет хлороцибория. Осенью он покажется на свет, дополняя пейзаж своими миниатюрными изумрудно-лазуревыми шляпками, а пока видны только следы скрытной жизни его грибницы.
На привале перекусили и попили чаю под пристальным взором пары любопытных дятлов, которые за всё время ни разу не отругали нас за вторжение в их размеренную жизнь. Алексей показал на ноубуке свои художественные фотографии редких грибов.
А заодно очень удачно нашлись ещё два вида краснокнижных лишайника: густую серо-салатовую «бороду» уснеи (вид нам ещё предстоит определить у специалистов) и вывернутую во все стороны платисматию сизую. Ещё одна удача!
Тронулись дальше. Во время рассказа про то, какие наши птицы умеют зависать в воздухе, как колибри, после корольков и московок была упомянута пеночка. И в тот же момент одна из пеночек сорвалась с присады и решила продемонстрировать нам своё мастерство. Она легко выпорхнула, как бабочка, и к всеобщему восторгу зависла, после чего сделала крутой кульбит и скрылась среди лесных кулис.
Дальше вышли на просеку и прибавили шагу. По пути нашли лишайник пельтигеру, ужа, ядовитый аконит и огромного чёрно-синего слизня (он так и называется). Задержались среди ажурных зарослей страусника и немного поучились отличать его от других более обычных видов папоротников.
Когда мы достигли цели и вышли на сфагновое болотце, орляк сразу заметить не удалось, как-то мы его пропустили. Через некоторое время выяснилось, что он на месте, но только-только начал разворачиваться. Вместо разлапистых ваий высотой по пояс тут и там выглядывали худые светло-зелёные ростки с завёрнутыми в улитки вершинками.
Те, кто дошёл до конца маршрута, сделали общую фотографию. Вместо традиционного «сыр» мы решили выговорить «хлороцибория». Надо взять на заметку.
В завершение экскурсии случилась детективная история. Между берёзами кто-то обильно накидал свёрнутые в трубочки листья. Обошли деревья и нашли ещё много таких же зелёных кучек. Решили развернуть одну "сигару", но внутри никого не оказалось. Развернули следующую - тоже никого. Как-то это странно. Если кто-то хотел запастись листьями, он бы их так не раскидывал. А если кто-то решил в них поселиться, то мы бы нашли хозяина. Зато заметили, что листья очень аккуратно вырезаны с одной стороны в виде литеры S. О том, кто же это сделал, читайте в одной из следующих заметок.
Использованы фотографии: Ольги Терентьевой, Любови Макушиной, Натальи Крендзель, Ивана Неслуховского